Gackt
Я провел пальцами по грифу моей Меркури. О, родная, как же я скучал по тебе. Я с благоговением я смотрел на свою любимую, на мою красавицу. Она была все та же, те же прекрасные совершенные формы, та же дерзкая и безумно красивая. Я потер в пальцах пыль. Как давно я не ласкал тебя, моя девочка, моя муза, моя богиня. Как я посмел? Это преступление и я признаю свою вину. Осторожно, как драгоценное сокровище и поднял гитару с ее трона, ее личного именного постамента, и легко подул на нее. Пылинки поднялись вверх, и я четко увидел каждую на фоне лепестка огня аромалампы. Масло розы в чаше свечи медленно испарялось, источая тонкий аромат. Все ради него, моего ангела музыки.
Я привел ее в порядок, я сменил ее струны и настроил. Казалось, она была благодарна, но, как и любая женщина, обижена столь долгой разлукой. Кончиками пальцев я провел по ее струнам. Они мягко, но одновременно жестко скользнули по моей коже, лаская, но одновременно режа пальцы.
- Позволишь? – я не знал, что она скажет. Это было непредсказуемо.
Пройдя через комнату, я открыл окно и посмотрел на улицу. Белые хлопья снега медленно спадали на землю. Они словно появлялись из неоткуда и пропадали в никуда. Людям позволено видеть лишь их секундный взмах, каприз, покажутся и снова исчезнут. Я сел на подоконник. Ночь была теплая, я протянул ладонь навстречу ей и несколько снежинок упали на мою руку. Легко обжигая кожу холодком, они растворялись, превращаясь в капли. Но я им не верил, такие кокетки не пропадают безвозвратно. Облокотившись спиной о стену, я вытянул ноги, положив на них гитару и, вздохнув, позволил себе сыграть несколько аккордов.
Вначале мне показалось, что струны были слишком жесткие, было больно пальцы и я немного морщился когда получал очередной порез, но потом… Я закрыл глаза и впустил вглубь себя ноты, мелодию, песню. Она проникала в каждую частичку моего тела, она текла вместе с кровью и пульсировала вместе с сердцем, она смешалась с ночным зимним воздухом и танцевала, забирая с собой все, что было вокруг. Музыка заполняла все: меня, дом, улицу и весь мир… мой мир. Только музыка и больше ничего. Она вытеснила из дома все, во многом и потому, что без нее дом был пуст. В нем не было ничего. Ни голосов, ни стука каблуков, ни шуршания платьев. Как быстро человек привыкает к тому, что любит и как сложно отвыкает. И вот теперь… опустело все, осталась лишь музыка, моя музыка, моя и моей Меркури.
Звонил телефон, но я не слышал его. Кому какая разница почему он звонил. Это не важно, уже не важно. Важно то, что я видел снежинки, кружащиеся и подчиняющиеся магнетической мелодии моей гитары. Я видел их, хотя мои глаза были закрыты… с закрытыми глазами вообще видишь гораздо больше. Мне вдруг стало тепло, где-то глубоко внутри появился маленький комочек света, маленький как самая маленькая снежинка и прекрасный как мир, в котором живет музыка, сказочный мир. Я улыбнулся и чуть склонил голову, кончики волос ласково скользнули по моей щеке, так же как когда-то его пальцы. Я вздрогнул, телефон замолчал.
Прислонившись затылком к стене, показавшейся мне теперь ужасно холодной я посмотрел в черное пространство ночи, далеко-далеко. Я не старался что-то увидеть, просто хотелось смотреть и смотреть. Белые точки мельтешили перед глазами, а я смотрел в темноту. И чем дальше я смотрел, тем ближе она была. Я наклонялся к ней, вот же, скоро она расступится и я увижу, увижу… Но я не видел ничего. Рука соскользнула, и я едва не выпал в окно.
Холодно… как холодно. Тишина… снова тишина и больше ничего нет, никого, кто бы нарушил ее. Нет того, кто вошел бы в дверь. Больше не слышу я голоса, никто не зовет меня по имени… Имя… Вот как оно исчезает… Я вздохнул и крепко обнял гитару, прижав ее к себе как живого человека. Я зажмурился и снова услышал биение своего сердце, гулкий звук, разносящийся по пустому телу. Пусто… никого… один…
- Красиво. Только очень грустно, - услышал я голос и поднял голову, с удивлением посмотрев на говорящего, - Я стучал, - шутливо оправдался парень в белом пальто, пренебрежительно махнув рукой на дверь.
Я улыбнулся. Это был Йошики, мой милый Йошики. Я попытался вспомнить, когда же мы встречались последний раз. Нет, не помню. Мой дорогой друг, оказывается я по тебе ужасно соскучился. Где же ты был все это время, а где был я?...
- Йош… - на лице моем была умилительная улыбка, а руки сами потянулись к нему.
- Ну вот, еще сопли развези, - наигранно буркнул он, но потом просто широко улыбнулся, - Я тоже ужасно скучал, - сграбастав меня в объятия, он случайно задел струны Меркури и она обиженно взвизгнула, возмутившись такому небрежному обращению, - Эй, ты чего один играешь? Как верный друг я не позволю тебе заполучить репутацию психа одиночки… да и славу все заграбастать не позволю. Пошли быстро к роялю, я хочу присоединиться.
Я рассмеялся и, спрыгнув с подоконника, схватил гитару, он обнял меня за плечи, и мы пошли...
По дороге я закрыл глаза и ясно увидел, как смех разбивается на тысячи разноцветный кусочков. Он лопался на языке как кислые взрывчатые конфетки, он появлялся из неоткуда и пропал в никуда, позволяя видеть лишь мимолетную часть своего танца. Танца под нашу музыку.
Я привел ее в порядок, я сменил ее струны и настроил. Казалось, она была благодарна, но, как и любая женщина, обижена столь долгой разлукой. Кончиками пальцев я провел по ее струнам. Они мягко, но одновременно жестко скользнули по моей коже, лаская, но одновременно режа пальцы.
- Позволишь? – я не знал, что она скажет. Это было непредсказуемо.
Пройдя через комнату, я открыл окно и посмотрел на улицу. Белые хлопья снега медленно спадали на землю. Они словно появлялись из неоткуда и пропадали в никуда. Людям позволено видеть лишь их секундный взмах, каприз, покажутся и снова исчезнут. Я сел на подоконник. Ночь была теплая, я протянул ладонь навстречу ей и несколько снежинок упали на мою руку. Легко обжигая кожу холодком, они растворялись, превращаясь в капли. Но я им не верил, такие кокетки не пропадают безвозвратно. Облокотившись спиной о стену, я вытянул ноги, положив на них гитару и, вздохнув, позволил себе сыграть несколько аккордов.
Вначале мне показалось, что струны были слишком жесткие, было больно пальцы и я немного морщился когда получал очередной порез, но потом… Я закрыл глаза и впустил вглубь себя ноты, мелодию, песню. Она проникала в каждую частичку моего тела, она текла вместе с кровью и пульсировала вместе с сердцем, она смешалась с ночным зимним воздухом и танцевала, забирая с собой все, что было вокруг. Музыка заполняла все: меня, дом, улицу и весь мир… мой мир. Только музыка и больше ничего. Она вытеснила из дома все, во многом и потому, что без нее дом был пуст. В нем не было ничего. Ни голосов, ни стука каблуков, ни шуршания платьев. Как быстро человек привыкает к тому, что любит и как сложно отвыкает. И вот теперь… опустело все, осталась лишь музыка, моя музыка, моя и моей Меркури.
Звонил телефон, но я не слышал его. Кому какая разница почему он звонил. Это не важно, уже не важно. Важно то, что я видел снежинки, кружащиеся и подчиняющиеся магнетической мелодии моей гитары. Я видел их, хотя мои глаза были закрыты… с закрытыми глазами вообще видишь гораздо больше. Мне вдруг стало тепло, где-то глубоко внутри появился маленький комочек света, маленький как самая маленькая снежинка и прекрасный как мир, в котором живет музыка, сказочный мир. Я улыбнулся и чуть склонил голову, кончики волос ласково скользнули по моей щеке, так же как когда-то его пальцы. Я вздрогнул, телефон замолчал.
Прислонившись затылком к стене, показавшейся мне теперь ужасно холодной я посмотрел в черное пространство ночи, далеко-далеко. Я не старался что-то увидеть, просто хотелось смотреть и смотреть. Белые точки мельтешили перед глазами, а я смотрел в темноту. И чем дальше я смотрел, тем ближе она была. Я наклонялся к ней, вот же, скоро она расступится и я увижу, увижу… Но я не видел ничего. Рука соскользнула, и я едва не выпал в окно.
Холодно… как холодно. Тишина… снова тишина и больше ничего нет, никого, кто бы нарушил ее. Нет того, кто вошел бы в дверь. Больше не слышу я голоса, никто не зовет меня по имени… Имя… Вот как оно исчезает… Я вздохнул и крепко обнял гитару, прижав ее к себе как живого человека. Я зажмурился и снова услышал биение своего сердце, гулкий звук, разносящийся по пустому телу. Пусто… никого… один…
- Красиво. Только очень грустно, - услышал я голос и поднял голову, с удивлением посмотрев на говорящего, - Я стучал, - шутливо оправдался парень в белом пальто, пренебрежительно махнув рукой на дверь.
Я улыбнулся. Это был Йошики, мой милый Йошики. Я попытался вспомнить, когда же мы встречались последний раз. Нет, не помню. Мой дорогой друг, оказывается я по тебе ужасно соскучился. Где же ты был все это время, а где был я?...
- Йош… - на лице моем была умилительная улыбка, а руки сами потянулись к нему.
- Ну вот, еще сопли развези, - наигранно буркнул он, но потом просто широко улыбнулся, - Я тоже ужасно скучал, - сграбастав меня в объятия, он случайно задел струны Меркури и она обиженно взвизгнула, возмутившись такому небрежному обращению, - Эй, ты чего один играешь? Как верный друг я не позволю тебе заполучить репутацию психа одиночки… да и славу все заграбастать не позволю. Пошли быстро к роялю, я хочу присоединиться.
Я рассмеялся и, спрыгнув с подоконника, схватил гитару, он обнял меня за плечи, и мы пошли...
По дороге я закрыл глаза и ясно увидел, как смех разбивается на тысячи разноцветный кусочков. Он лопался на языке как кислые взрывчатые конфетки, он появлялся из неоткуда и пропал в никуда, позволяя видеть лишь мимолетную часть своего танца. Танца под нашу музыку.
-
-
09.01.2006 в 22:11Не забывай, каждый избранный тобой образ оставляет глубокий след в твоей душе и ранит ее. Вернись в реальный мир!
-
-
09.01.2006 в 22:37-
-
09.01.2006 в 22:44-
-
09.01.2006 в 22:47-
-
09.01.2006 в 22:55-
-
09.01.2006 в 22:59